Это может показаться странным, но каждый раз, когда итало-канадский генеральный менеджер Молний Фил Эспозито находил молодого итало-канадского защитника, стоило ему только поманить новичка пальцем, как тот сразу же оказывался в команде.
«Подожди чуть-чуть», — говорил ГМ. «Ты скоро будешь в составе».
Так, 21 марта 1994 года, во время дедлайна, Фил Эспозито, основатель и генеральный менеджер Тампы Бэй Лайтнинг, дал зеленый свет на приобретение Энрико Чикконе.
Опыт, который получил Энрико в составе Молний, был уникален для него.
В первую очередь, это толпы фанатов, перед которыми он играл под сводами забитого до отказа 22-тысячного Thunderdome (свободный бейсбольный стадион, который был использован в качестве хоккейной арены).
«Это было нелегко», — говорит Чикконе об играх в Сандердом. «Там же проходили и наши тренировки. Бывало, что передвижные трибуны были перенесены в связи с какими-либо мероприятиями. Это играло с нами злую шутку. Нам казалось, что мы катаемся в открытом поле, и парни попросту падали на лёд из-за сильного головокружения».
Сидения были расположены на приличном расстоянии от хоккейной коробки, но игроки очень хорошо слышали поддержку трибун. Энрико не слышал подобной поддержки за все 88 игр, проведенных доселе в НХЛ. Фанаты неистово кричали, но какова была причина этого? Чикконе и был той самой причиной.
«Я не знал, какой реакции ожидать, когда я впервые появлюсь на льду», — вспоминает Чикконе. «Люди кричали, а я не мог понять, что же происходит? Брайан Брэдли только что забил свою 40 шайбу в сезоне, да что же это такое?!»
Происходило рождение нового любимца команды. Чикконе был жёстким игроком и вступался за каждого товарища по команде.
«Я постоянно боролся», — объясняет Энрико. «Я мог переключиться за доли секунды. Я был вне себя от ярости, когда видел, что кто-то грязно ударил Романа Хамрлика или Брэдли. Мои глаза наливались кровью за пару секунд.»
Чем неистовей становился Чикконе, тем больше любили его фанаты. Такого игрока, как он, болельщики прежде не встречали. Хоккей всё ещё был новинкой в Тампе, а Чикконе был воплощением фильма «Щелчок (Slap Shot)».
Можно вспомнить драку с Брентом Сиверином из Флориды Пантерс, которая началась через 25 секунд после первого вбрасывания. Но это было ничто по сравнению с его выходками в юниорском хоккее: он был зачинщиком драки во время открытия сезона, когда все ждали первого торжественного вбрасывания. Мэр города с шайбой в руках был вынужден бежать в подтрибунное помещение в поисках укрытия…
Для многих тренеров было непросто иметь дело с агрессивным стилем Чикконе. К тому времени, как он пополнил состав Молний, он уже стал «занозой» для тренеров Вашингтона и Миннесоты. Однако здесь, под руководством Терри Криспа, он заслужил признание болельщиков, игроков и тренеров. Крисп заставлял его играть с энтузиазмом и не думать о нарушениях правил.
«Что же ещё мог сказать тренер?» — вспоминает Чикконе. «Вся моя карьера была сплошной борьбой. Не поймите меня неправильно, но иногда, когда я возвращался на скамейку после своей смены, Терри выглядел так, как будто хотел меня убить; но это придавало мне уверенности. Я был парнем, который защищал своих одноклубников и не боялся идти в контакт. Но надо быть осторожным, есть тонкая грань, которую я иногда переступал, будучи переполненным эмоциями. Единственная команда, в которой я чувствовал себя комфортно, выполняя эту роль — это Тампа Бэй Лайтнинг. Я знал, что порой переходил за черту дозволенного, но Терри понимал меня».
Получив одобрение тренерского штаба, Чикконе, не теряя времени, громко заявил о себе. Долгое время он являлся обладателем клубного рекорда по количеству штрафного времени за сезон — 258 минут в сезоне 1995/1996, при том, что он провёл только 55 игр из 82. Лишь в прошлом сезоне Зенон Конопка отобрал у него пальму первенства.
«Тот рекорд по-прежнему огорчает меня», — объясняет Чикконе. «Все позиционировали меня как бойца, но знаете, я ведь мог и играть! Я был настоящим защитником. Катался из защиты в нападение, отдавал передачи. Но люди не помнят, что у меня был лучший показатель полезности в том сезоне, все помнят лишь мои нарушения!»
Чикконе провел столько времени в пенальти-бокс, что ресторан Blimpsie выпустил рекламу с его участием — Энрико поедает сэндвич, прохлаждаясь на скамейке для штрафников.
Чикконе прославился не только делами на льду, он стал значимой частью организации в целом.
«С командой мы участвовали во многих благотворительных мероприятиях, так мы завоевывали уважение среди населения», — вспоминает Энрико. «Каждую неделю, как минимум дважды, я принимал участие в подобных встречах. Я просто не мог отказаться от этого. Я чувствовал, что должен заниматься этим, потому что знал, как хорошо ко мне относятся в Тампе».
Эспозито, генменеджер, который пообещал Чикконе место в составе, внимательно наблюдал за ним, чтобы понять, всё ли хватает Энрико.
«Эспозито всегда следил за мной и делал всё, чтобы я играл как можно лучше», — говорит Чикконе. «Для меня Фил является тем парнем, который дал мне дорогу в НХЛ. Он постоянно удивлял меня. Все знают, что он вытворял на льду, но продать хоккейную команду из Флориды группе японских предпринимателей? Вы только посмотрите на это!»
Когда Чикконе получал травму и его участие в следующей игре находилось под вопросом, у Эспозито всегда был совет.
«Чико, ничего не говори», — Фил обращался к Энрико по его прозвищу. «Не говори журналистам, что у тебя травма. Если они будут знать об этом, то на игру никто не придёт».
Чикконе отвечал: «Я вспомню об этом, когда бы будем подписывать мой новый контракт».
«Крисп и Фил — лучшие люди, с которыми я имел дело», — эмоционально вспоминает Чикконе.
Несмотря на такое уважение, однажды Энрико удивил своего тренера. Во время одного из своих появлений в утреннем эфире местной рок-радиостанции он разбудил Криспа звонком.
«Криспи», — сказал Чикконе, — «давай начистоту. Люди хотят знать, почему ты не выпускаешь меня на лед в большинстве?»
Крисп спросонья минут пять пытался дать вразумительный ответ.
«Это было весело», — вспоминает Чикконе. «Да и вся атмосфера в Тампе была радостной в то время.»
Веселье для Чикконе закончилось 20 Марта 1996 года, когда он был обменян в Чикаго. Эспозито позвонил ему, чтобы сообщить об этой новости. Для Фила это был сложный звонок.
«Он еле-еле говорил», — вспоминает Чикконе. «Он сказал: “Чико, я даже не знаю, что и сказать…” Но Тампа получила за меня неплохого снайпера Патрика Пулина, отличного защитника Игоря Уланова и второй выбор на драфте. Когда я услышал это, то сказал, что сделал бы тоже самое».
Чикконе вернулся в Тампу в Марте 1998 года, когда команда находилась в подвале турнирной таблицы. Он и его жена приютили у себя подающего большие надежды новичка — Венсана Лекавалье.
«Ему было всего 18, когда он начал жить с нами», — говорит Чикконе. «Мне пришлось учить ему всему. В первое утро в нашем доме он проснулся, пришел на кухню и сел за стол. Я спросил его: “Ну и чего же ты ждёшь?” Он сказал, что ждёт, когда кто-нибудь приготовит ему завтрак.
Я ему говорю: “Знаешь что, дружок? Там находятся хлопья, вот там тостер, а вот здесь холодильник”. Потом я научил его готовить стейк».
Лекавалье не забыл тех уроков, которые ему преподал Чикконе. Теперь, когда Энрико приезжает в Тампу, он всегда останавливается у Винни.
Чикконе вернулся в состав молний с большим количеством травм и сыграл лишь 28 игр. Затем последовал очередной обмен — он был отправлен в Вашингтон.
До своего ухода из хоккея в 2001 году Чикконе успел поиграть за 7 разных клубов, причём за Тампу и Вашингтон — дважды.
Сейчас он живет в Монреале, работает хоккейным аналитиком в CBC и хоккейным агентом, где следит за юниорами. Он продолжает бороться против несправедливости, он внёс огромный вклад в разработку допинг-тестов и в улучшение образования для игроков из хоккейных лиг Квебека и Онтарио. Чико играет за команду «Легенды», в составе которой выступают Ги Лафлёр, Ларри Робинсон и другие.
Он живет неплохой жизнью, но до сих пор сожалеет об одном.
«Мы с женой как-то думали, что мы в жизни сделали не так. И пришли к общему выводу — мы должны были остаться в Тампе после завершения моей карьеры. Это был наш дом».
Болельщикам остаётся только согласиться с этим.