Вообще, насколько мне известно, предисловия автора пишутся автором одновременно с послесловием – после того, как весь или, как минимум, самый основной объем книги завершен, убийца-дворецкий изобличен и в итоге «жили они долго и счастливо». Предисловие (как и послесловие), как я слышал, нужны для того, чтобы донести до читателя то самое «что же хотел сказать автор» (в особенности предисловия от редакции в славные союзные времена), если напрямую из основного текста это не следует. Впрочем, может меня и обманывают те, кто нашептал мне по секрету эту азбучную истину.
Так или иначе, я отступлю от этой традиции и начну всю работу над документом, который вы прочитаете впоследствии, именно с предисловия. Причин на то несколько.
Во-первых, хочется до начала работы зафиксировать цели и задачи, которые я перед собой ставлю, начиная этот очередной особо тяжкий путь в тысячу ли с этого скромного первого шага для простого человека и гигантского прыжка для всего человечества, чтобы затем сравнить с тем, что в итоге получится. Причем сравнить как самостоятельно, так и позволить это сделать читателям сего опуса, если количество таковых будет отлично от нуля. Практика показывает, что обычно конечный результат сильно отличается от той идеи, которая закладывалась в проект на стадии проработки технико-экономического обоснования. Вот и узнаем, насколько я способен сохранить выбранный курс на протяжении всего вышеназванного особо тяжкого пути.
Во-вторых, и это является продолжением «во-первых», хочется, прежде чем начать, еще раз для себя сформулировать те самые цели и задачи, которых хотелось бы достигнуть к тому моменту, когда придет пора писать Послесловие.
В-третьих, учитывая стиль документа и предмет, которому он посвящён (и пока объем всего написанного в рамках данного проекта составляет 258 слов, язык не поворачивается назвать это гордым словом «книга»), Предисловие и Послесловие – это единственные разделы, где я могу беспредельно разместить собственное эго без ущерба для повествования, ибо только в этих составляющих частях именно автор является главным действующим лицом своего произведения, без всяких ограничений. А начать, разумеется, хочется, в том числе и с восхваления себя любимого – чтобы потом писалось проще.
В-четвертых, детали данного документа уже известны, и убийцы-дворецкого в нем нет. Многие писатели говорят, что на момент, когда они садятся за написание своего magnum opus, у них есть только общее представление об идее, которую они хотят облечь в литературную форму, в голове только общая конструкция, без каких-либо деталей и подробностей. В моем случае все с точностью до наоборот. Моя голова (а также различные другие копилочки – статьи, посты в блогах, чириканье в чирикалках, заметки на полях, логи переписок и прочее) буквально пухнет от подробностей и мелких деталей истории, которую я планирую рассказать, но вот структуры этого рассказа, того, КАК рассказать эту историю, чтобы она была одинаково интересна для меня самого, для таких же, как я, глубоко погруженных в тему, для людей не так глубоко погруженных в тему, а равно и для тех, кто с темой столкнулся вообще впервые.
В-пятых, я уже делал попытку написать этот роман в статистике. Попытка была предпринята 15 лет назад и была успешна лишь относительно. Мне лично тот результат не понравился практически полностью (и с каждым годом не нравится все больше), но на тот момент собственного развития я не был способен на что-то большее.
Наконец, в-шестых, предмет, о котором я хочу рассказать, таков, что окончания этого рассказа, к счастью, не предвидится; и окончание этого документа – книги не закончит всей истории. Возможно, даже оборвет на самом интересном месте по завету попугая Кеши. Поэтому сразу хочется принести читателям, если таковые найдутся, свои извинения за это. В этой истории я всего лишь архивариус. Саму историю пишет команда, которой посвящено это повествование. И, по моему скромному и не очень мнению, этот момент тоже надо отметить до того, как приступить к изложению, собственно, фактов.
Есть еще «в-седьмых», «в-восьмых» и так далее до бесконечности в части причин начать работу над этим документом именно с предисловия, а не с первой главы, но я, пожалуй, остановлюсь на этом и перейду к собственно предисловию, в котором я, в общем-то, хотел сказать, почему и зачем я начал писать этот рассказ.
Я начал болеть за хоккейную команду из солнечной агломерации Тампа – Сент-Питерсберг – Клируотер, что находится в не менее солнечной Флориде, на четвертый год ее существования – в 1996 году. Я не буду сейчас останавливаться на подробностях этой своей личной части истории – в любом случае, я буду вынужден, как минимум, упомянуть об этом в самом повествовании. Сейчас подробности моего вступления в ряды болельщиков Tampa Bay Lightning в принципе не имеют значения. В данном контексте имеет смысл лишь то, что я болею за эту команду давно (честно говоря, из всех известных мне болельщиков Тампы, живущих в России, я не знаю ни одного человека, поддерживающего эту команду дольше меня).
Также есть у меня одна тайная страсть, которая периодически всплывает на поверхность и начинает глодать мой несчастный мозг, – страсть к графоманству. Да, периодически я люблю писать огромные простыни текста, которые далеко не каждый способен осилить. Но, тем не менее, многие пытались.
Уже объединив эти два фактора, поименованные в предыдущих двух абзацах, можно прийти к простому и очевидному выводу о том, что графоман – болельщик Тампы рано или поздно должен засесть за написание литературного труда о своем любимом клубе. И я, собственно, это сделал во время локаута 2004-05, когда мой любимый клуб находился на высшей точке своего исторического развития – в звании действующего обладателя Кубка Стэнли.
Но… Есть много «но». Все их перечислять не буду, ограничусь только двумя. Первое. С тех пор прошло уже 15 лет, и описанная в том «труде» история охватывала меньший временной период, чем оставшийся за его рамками. Второе. Мне тот результат категорически не нравится. Не могу сказать, что сейчас у меня точно получится лучше, но я постараюсь.
Помимо этого, есть еще пара причин, которые заставляют меня вновь попробовать свои силы на литературном поприще. Может, не пара, а больше, но остановимся на паре, ибо и так уже предисловие выходит за границы приличного для этого жанра.
Первая – достаточно объективная и понятная.
Сейчас (на дворе сентябрь 2018 года, когда я взялся за написание этого предисловия) у Тампы появилось много болельщиков. Причин у этого несколько – в первую очередь обилие русскоязычных игроков в составе команды, которые к тому же являются ее неоспоримыми лидерами и звездами (об этом мы поговорим, когда будем обсуждать непосредственно современный этап развития клуба уже далеко за пределами предисловия). Не последнюю роль играют и последние успехи команды (дойдем и до этого в самой истории). Но иногда сильно печалит незнание этими болельщиками истории команды. Некоторым неизвестны даже имена Фредрика Модина и Вацлава Проспала, не говоря уж о Брайане Брэдли, Крисе Контосе и Джоне (не путать с Дарси, хотя о том, что он играл в Тампе, помнят еще меньше) Такере. Это печалит. Расстраивает. И побуждает это изменить.
Вторая – вещь высоких материй, суеверий и сверхъестественных совпадений.
Так случилось, что у меня с Тампой связаны некоторые воспоминания, которые иначе кроме как фантастическими совпадениями или вмешательством сверхъестественных сил объяснить сложно. Я расскажу и о них тоже, когда придет время. Они были. И отложили свой отпечаток на и без того суеверный склад моего характера. И вот… Вы только не смейтесь, ладно? Хотя, впрочем, смейтесь. Какая разница. Последние годы, глядя на череду неудач на самом последнем рубеже, когда до заветной победы кажется вот-вот рукой подать, мысль о том, чего же не хватает команде, не покидает ни на минуту… Тренерской мысли, усиления состава, силовой борьбы, игры в обороне. Это все понятные и логичные аспекты. Но есть один из числа высоких материй.
Везение. Надо тупо, чтобы в определенный момент времени повезло. Или хотя бы чтобы везение отвернулось от соперника. Чтобы, например, Никита Кучеров, оказавшись перед пустыми воротами Чикаго после ошибки Кори Кроуфорда, послал шайбу в сетку, а не врезался в штангу ворот и получил травму. Чтобы Джонатан Друэн (которого, правда, уже нет в команде) задержался на миллиметр при входе в зону Питтсбурга. Чтобы Янни Гурд не запустил шайбу по ленточке ворот за спиной Брэйдена Холтби, бросив с 20 сантиметров. Просто чуть-чуть везения. Или чуть-чуть меньше везения сопернику.
И вот, вспоминая некоторые фантастические совпадения, которые случались со мной, я сажусь за эту работу в какой-то, наверное, слегка (ну, хорошо, совсем не слегка, а практически полностью) нелогичной надежде на то, что это каким-то неведомым мне сверхъестественным образом добавит команде того самого везения в решающих стадиях.
И в итоге если все написанное резюмировать и честно оценить, то получится, что последняя причина – самая главная и единственная действительно значимая. Как бы нелогично это ни звучало. Так что…
Верим в Тампу.