4. Все без ума от Манон
Как приходилось отмечать ранее, условия, в которых Фил Эспозито при помощи своего брата Тони набирал первый состав, были, мягко говоря, неконкурентными. На драфте расширения была возможность выбирать только из игроков низших звеньев и третьих вратарей. Драфт новичков предполагает выбор юниоров, которые, даже будучи чрезвычайно талантливыми, вряд ли смогут стать основой команды в первый же год (да, бывают исключения в лице Марио Лемье, но Лемье был в принципе исключением в истории мирового хоккея). Все мало-мальски успешные свободные агенты предпочитают подписывать контракты с командами, которым хоть что-то светит.
Этот процесс можно назвать наполнением состава, но далее необходимо было сформировать из этих людей, которые прежде в большинстве случаев никогда не играли друг с другом, команду. Для этого существует тренировочный лагерь. В принципе тренировочные лагери – это обычная практика всех команд. Причем не только в НХЛ, а вообще почти в любых командных, да и по большому счету индивидуальных видов спорта. Называться они могут по-разному, но суть остается неизменной.
Первый тренировочный лагерь в истории Тампы стартовал в городе Лейклэнд примерно в 40 километрах от Тампы 12 сентября 1992 года. Забавная история произошла на медосмотре перед началом лагеря. При анкетировании игроков на предмет перенесенных ими заболеваний Анатолий Семёнов не мог понять, что такое «chicken pox» (ветрянка), и как бы ни старался Роб Замунер, объяснить значение неизвестного слова он не смог. В конце концов, Замунер сдался: «Анатолий, просто поставь галочку. Пусть у тебя была ветрянка».
Перед началом лагеря Эспозито совершил обмен с Бостоном, отправив в штат Мэн Дарина Кимбла (напомним, что он был получен в комплекте с голкипером Пэтом Жаблонски из Сент-Луиса) и «будущие преимущества», а в обмен получил защитника Мэтта Херви и нападающего Кена Ходжа. Сына своего партнера по Чикаго и Бостону… Кена Ходжа. Мы с вами вспоминали Ходжа-старшего, когда проходили по основным вехам биографии Фила.
Ходж и Херви присоединились к будущим партнерам в общественном центре Лейкленда, где состоялась первая в истории фактическая встреча Молнии, на которой присутствовали все – и управленческий штат, и тренерский, и сразу аж 72 игрока. Помимо тех, кого мы перечислили в предыдущей главе, приглашение поучаствовать в лагере получили и ряд игроков, которые мечтали о шансе попробовать себя в НХЛ. Многие эти имена ни о чем не скажут даже совсем уж фанатичным любителям хоккея. Алистер Стилл, Джефф Хардинг, Даниэль Шэнк… Манон Реом.
Стоп.
Кто?
В тот период, когда Эспозито пачками подписывал так называемых «оверэйджеров» (игроки, достигшие максимального возраста для участия в турнирах юниорских лиг; в подавляющем большинстве случаев речь идет о 21 годе), он пересмотрел на видео огромное количество матчей юниоров. Легенда гласит, что однажды скаут Жак Кампо (отец Кристиана Кампо – одного из новобранцев, имя которого мы упоминали чуть раньше) прислал Эспозито пленку с матчем одной из юниорских команд Квебека – Trois Rivieres Draveurs (Труа Ривё Дравёр) – с комментарием «обратите внимание на вратаря». Вообще Кампо имел в виду кое-что иное, но то ли забыл, то ли не захотел, то ли имел какие-то иные причины не объяснить, что именно.
«Я подумал, что паренек немного маловат для хоккеиста, – вспоминает Эспозито. – Но он очень хорошо двигался. Он очень хорошо реагировал на броски».
То, о чем «забыл» (или не захотел, или что-то еще) написать Кампо: это была первая в истории юниорского хоккея игра, участие в которой приняла девушка. Манон Реом. Голкипер. Тот матч буквально взорвал канадскую прессу.
«Это был настоящий ад, – вспоминает Франс Сен-Луи, выступавшая вместе с Манон за женскую сборную Канады. – Я очень хорошо отношусь к Манон, но это было чересчур: повсюду только и слышно было – Манон Реом, Манон Реом».
Напомним, что Фил Эспозито не забывал про маркетинг новой команды. Увидев, как хоккейные СМИ восприняли новость про первую девушку в мужской юниорской команде, Эспозито понял, что, пригласив ее в тренировочный лагерь Молнии, он сорвет банк в медийном плане – все хоккейные СМИ только и будут говорить об этом, а следовательно – и о Молнии. Решение было очевидным. Манон стала одним из 72 игроков, начавших тренировочный лагерь в Лейклэнде.
Согласно воспоминаниям Эспозито, все имевшие отношение к команде люди восприняли эту идею в штыки.
«Терри Криспу очень не понравилось, что Манон была в команде. Мой брат Тони отнесся к этому точно так же. Это, возможно, был единственный случай, когда они в чем-то сошлись во мнении. Даже Уэйн Кэшмэн злобно на меня посматривал. Но я ему каждый раз говорил: «Ты ничего этим не изменишь. Успокойся». Многие скауты ее тоже ненавидели. Да и игроки не питали к ней особой симпатии».
Впрочем, в интервью спортивным изданиям они говорили совершенно иное. Вот, например, как комментировал появление Реом в команде Тони Эспозито (цитата по переводу в газете «Советский спорт»):
«Эта малышка быстра, у нее отличная реакция, столь необходимая для вратаря, не обладающего большими габаритами. И ее приглашение на тренировочный сбор никакая не шутка – мы рассматриваем ее наравне с другими новобранцами команды».
Расчет Фила был верный. Ведущие спортивные СМИ только и говорили, что о первой женщине в НХЛ. Эспозито с удовольствием участвовал в рекламной кампании Манон Реом, поскольку это была одновременно и бесплатная рекламная кампания его детища.
«Марк МакЮэн, ведущий прогноза погоды на CBS, надел щитки и встал в ворота вместе с Манон. Я же вышел на лед с еще одним игроком, и мы стали им бросать. МакЮэн не умел кататься на коньках, он просто стоял в воротах. Мне так и хотелось щелкнуть ему в голову, но я испугался, что убью его в эфире на общенациональном канале, так что не стал этого делать».
Для самой Реом, которая, помимо упомянутого матча в юниорской лиге, приводила женскую сборную Канады к золоту чемпионата мира 1992 года, представленная возможность была отнюдь не пиаровским ходом.
Она приехала играть в хоккей.
«Я думала, что это фантастическая возможность пройти тренировочный лагерь с лучшими хоккеистами мира, – вспоминает Реом. – Я решила, что я не хочу впоследствии оглядываться назад и расстраиваться из-за того, что я не попробовала. Мне было все равно, что я была первой. Я бы сделала это, если бы я была второй, третьей, четвертой. Я стремилась лишь к тому, чтобы научиться чему-то новому».
Когда она прибыла в тренировочный лагерь, Реом была удивлена тем, что оказалась в центре медийного шторма. Казалось, что все спортивные журналисты двух стран были там, а вот ее багаж – нет. Авиакомпания по ошибке отправила его в другое место.
Ночь перед первой встречей команды в итоге стоила Реом большого количества нервов.
«Я вошла в зал и посмотрела по сторонам, – рассказывает Манон. – Эти огромные парни просто сидели там, и я подумала: «Боже мой, что я здесь делаю?»
На следующий день было запланировано тестирование физической формы спортсменов, но из-за инцидента с багажом единственная одежда Реом была та, в которой она прилетела. Эспозито отправил ее к своей дочери Кэрри, чтобы та дала ей какую-нибудь спортивную одежду.
«И вот я к ней прихожу и вижу, что мой-то размер – шестой, а у нее размер – второй, и она дает мне пару спортивных шорт. Я с трудом их смогла натянуть на себя, – смеется Реом. – Она дала мне футболку, которую они сделали для команды – на ней было написано «Настоящие мужчины носят черное». Собственно, в таком виде – в шортах на несколько размеров меньше и в футболке – я и заявилась на тестирование. Мне было не по себе. Каждый раз, когда я встречала кого-то из игроков, я говорила: «Это не я!», – но журналисты все были там, и они фотографировали все это безобразие. В первый день было действительно тяжеловато».
На следующий день, сразу после двусторонней игры, стало гораздо лучше.
Для Манон специально выделили отдельную раздевалку. И, разумеется, она была единственным участником тренировочного лагеря, кто получил в свое распоряжение отдельный гостиничный номер. Остальные жили вдвоем. Все, включая Реом и Эспозито, прекрасно понимали, что все это не более, чем рекламный ход, хотя на людях говорили совсем иное. Фактическое пребывание женщины в мужской команде было невозможно даже не столько по спортивным причинам, сколько по бытовым. Если выделить отдельную раздевалку на домашней арене еще было возможно, то что делать с выездными матчами? Для женщины требовалось бы включать в персонал команды врача-физиотерапевта, учитывающего особенности женского организма.
Вспоминает Эспозито:
«Однажды во время тренировки Манон потянула поясницу. Ко мне подошел наш физиотерапевт Лэрри Нэсс и спросил:
– Что мне делать-то?
– То же самое, что делаешь с мужиками, – ответил я. – Постарайся только, чтоб стояка не было.
Он растирал ей спину и задницу, а остальные игроки подсматривали из-за шторы, пытаясь рассмотреть ее голой».
В тренировочный лагерь было приглашено шесть вратарей, и в первом двустороннем матче каждый провел по одному периоду. Из всех шестерых лишь одна Реом, игравшая во втором периоде, не пропустила ни единой шайбы, отразив все 14 бросков по своим воротам. На пресс-конференции после двустороннего матча Эспозито предположил, что с такой игрой Реом может появиться в воротах и в официальном выставочном матче.
«У меня коленки затряслись, – вспоминает Реом. – Я никогда даже не думала, что я могу участвовать в выставочном матче НХЛ. Я думала, что я туда приеду, потренируюсь с НХЛ-овцами недельку, наберусь опыта, после чего меня отправят назад. Так что для меня слова Эспозито стали огромным сюрпризом».
Фил Эспозито в своей автобиографии это вспоминает так:
«Я сказал Криспи, что мне хочется, чтобы она сыграла половину матча. Он чуть не умер.
– Ну уж нет. Над нами и так все смеются, – сказал он.
– Терри, ты выпустишь ее на лед. И мы это прорекламируем».
В первой выставочной игре, которая прошла на льду Экспо Холла 18 сентября против Северных Звезд Миннесоты, Крисп не дал себя уговорить. Первый матч состоялся без наличия Манон в заявке. Встреча завершилась вничью 4-4. Первую шайбу в матче, ставшую в итоге самой первой шайбой, пусть и в неофициальном матче, Тампы в истории, забросил на 23-й секунде встречи Брайан Брэдли. Еще две шайбы в первом периоде забросили Майк Хартман (на 65-й секунде встречи) и Джон Такер. Миннесота, однако, ответила четырьмя безответными голами. Счет сравнял Такер. Брайан Брэдли сразу показал, кто будет хозяином в доме, набрав четыре очка из четырех возможных.
В следующем предсезонном матче, состоявшемся на следующий день, в субботу, 19 сентября против все того же соперника, Реом опять же не было в заявке. Молния одержала свою первую победу – 5-2.
Следующий предсезонный матч 22 сентября (и опять без Манон Реом в заявке) и первое в истории поражение. 4-6 от Сент-Луис Блюз.
А вот 23 сентября 1992 года около 75 репортеров и 8 тысяч любопытных болельщиков собрались, чтобы посмотреть, как Манон Реом будет входить в историю, заняв место в воротах в матче против все того же Сент-Луиса.
В этот момент Реом, ветеран более сотни интервью за 11 дней тренировочного лагеря, ехала в командном автобусе к арене и нервничала как никогда раньше – ни до, ни после. Но когда она вошла в раздевалку, сюрприз из дома позволил ей немного расслабиться.
«Мне прислали огромный букет цветов от радиостанции Квебека с карточкой, на которой было написано: «Ты сможешь сделать это. Мы все с тобой», – рассказывает Манон. – Это дало мне уверенности. У меня была поддержка моей семьи, поддержка моих друзей, но тут приходит сообщение от родного города, в котором говорится, что они все меня поддерживают. Это придало уверенности, помогло немного расслабиться, снять нервное напряжение».
Но передышка была временной.
«Я помню, как выходила из раздевалки на лед, – говорит Реом. – Это была самая тяжелая дорога в моей жизни, словно восхождение на Голгофу. Я едва дышала, настолько я нервничала».
Но едва она вышла на лед, все волнения исчезли. Реом сконцентрировалась на том, чтобы показать, что она не зря тренировалась.
«Я совсем забыла, что на мне свитер команды НХЛ, что я участвую в матче НХЛ, – вспоминает она. – Когда я вышла на лед, я просто пыталась делать то, что я обычно делаю, когда выхожу на лед – остановить шайбу. Это было потрясающе. После стольких нервов почувствовать, как это здорово быть на льду».
Она оставалась «сухой» 121 секунду с момента стартового свистка, прежде чем мощный щелчок открыл счет пропущенным шайбам. Но когда ее 20 минут на площадке истекли, Реом отразила семь из девяти бросков Сент Луиса. При счете 2-2 после первого периода ее карьера в НХЛ закончилась. Хотя, когда заменивший ее ветеран Уэнделл Янг пропустил два гола, собравшиеся болельщики начали скандировать имя Манон, требуя ее возвращения на последний рубеж команды.
На следующий день она подписала контракт с Молнией и была отправлена в фарм-клуб в ИХЛ Atlanta Knights. Впоследствии она провела 14 официальных матчей в различных профессиональных мужских клубах младших лиг и завоевала со сборной Канады золото на чемпионате мира 1994 года и серебро Олимпиады в Нагано в 1998 году.
Следующие два предсезонных матча состоялись 25 и 27 сентября. Соперником стал второй новобранец НХЛ – Оттава Сенаторс. Молния вышла из противостояния первогодок победителем со счётом 3-2 и 4-3.
Благодаря Манон внимание к команде, которая только начинала свой путь в НХЛ, было высоким – расчет Эспозито оказался абсолютно верным. Немного огорчало, что порадовать хорошими результатами команда не могла по определению. Концепция Фила была в том, что клуб, сформированный таким образом и проводящий свой первый сезон в лучшей хоккейной лиге мира, по определению не мог претендовать на реальные спортивные успехи, и следовательно, он должен завоевывать болельщиков как-то иначе. Главным условием стала работоспособность. Основным критерием, по которому из разношерстной компании в 72 человека отбирались игроки для основного состава, стало даже не мастерство и тем более не былые заслуги, а трудолюбие, трудолюбие и еще раз трудолюбие.
По ходу тренировочного лагеря Фил Эспозито продолжал активную трансферную деятельность. 25 сентября генеральный менеджер Молнии избавился от неустроившего тренерский штаб защитника Джеффа Блумберга, отправив того в Эдмонтон в обмен на все те же пресловутые будущие преимущества.
4 октября, за 3 дня до первого официального матча в НХЛ, Эспозито забрал на драфте отказов из Нью-Йорка Айлендерс нападающего Адама Крейтона. Крейтон был достаточно опытным «двусторонним нападающим», поигравшим в Баффало, Чикаго, и, собственно, Айлендерс. Чем он не устроил последних – сейчас уже сказать сложно. Но, тем не менее, они по каким-то причинам ближе к окончанию тренировочного лагеря выставили форварда в список «отказников» – опытных игроков, которые по результатам сборов не прошли в состав. По правилам НХЛ такие игроки перед отправкой в фарм-клуб должны пройти через специальный драфт отказов (сейчас просто через так называемые вэйверы – waivers), где любая команда может забрать их себе абсолютно бесплатно. Чем и не преминул воспользоваться Эспозито. Опытные игроки в команде лишними не будут.
Учитывая обстоятельства формирования состава и то, что большинство игроков видели друг друга в качестве партнеров в первый раз в жизни, братья Эспозито совместно с Терри Криспом решили не назначать капитана. Было решено, что в дебютном сезоне на лед команду будут выводить три человека с равными правами и литерами «А» на груди.
В качестве альтернативных капитанов команды были первоначально выбраны ветераны – защитники Роб Рэмэдж и Питер Таглианетти, нападающий Бэзил МакРэй. Позднее альтернативными капитанами стали также Брайан Брэдли и Джон Такер. На каждом отдельно взятом матче альтернативных капитанов было трое, но до последовавших обменов, о которых мы будем говорить, когда до них дойдет очередь, это были одни из указанных пятерых.
При этом, если верить воспоминаниям Эспозито и игроков, наибольшим авторитетом обладал Рэмэдж. Наверное, при прочих равных, именно его можно считать «главным» альтернативным капитаном команды на старте ее существования, если вам необходимо все-таки знать имя человека, который наиболее соответствовал капитанскому статусу в тот период.
В конечном итоге Терри Крисп определился и со стартовым составом на первый официальный матч Молнии в НХЛ вообще и в сезоне 1992-93 в частности. Вообще изначально я думал начать следующую главу с перечисления первого официального состава Молнии, когда речь пойдет непосредственно о первом матче. Но потом подумал, что будет логичнее и «завершеннее» закончить этой информацией главу о тренировочном лагере, где этот состав определялся.
Итак. Дамы и господа, вашему вниманию предлагается первый в истории Молнии стартовый состав (включая тех, кто на первый матч остался в запасе).
Вратари: Уэндел Янг, номер 1; Пэт Жаблонски, номер 35;
Защитники: Стефан Жан-Жиль Рише, номер 2; Даг Кроссман, номер 3; Роб Рэмэдж, номер 5; Марк Бержевен, номер 25; Джо Рики, номер 29; Питер Таглианетти, номер 32; Роман Хамрлик, номер 44;
Нападающие: Роб Замунер, номер 7; Кен Ходж, номер 8; Анатолий Семёнов, номер 9; Адам Крейтон, номер 10; Мартин Симар, номер 13; Джон Такер, номер 14; Крис Контос, номер 16; Бэзил МакРэй, номер 17; Роб ДиМайо, номер 18; Брайан Брэдли, номер 19; Майк Хартман, номер 23; Стэн Друлиа, номер 27 и Микаэль Андерссон, номер 34.
Последний штрих к описанию команды, которой предстояло 7 октября 1992 года начать свой путь в мире НХЛ. Платежная ведомость команды в том сезоне (задолго до появления обязательного «пола» и «потолка» зарплат) составляла 7 миллионов американских долларов (если учесть инфляцию, то 7 миллионов долларов в 1992 году – это приблизительно 12,7 миллионов долларов в 2019 году, что самую малость больше, чем средняя величина годовой зарплаты Коннора МакДэвида). Меньше было только у дебютантов прошлого сезона из Сан-Хосе – 6,9 миллионов и «товарищей по несчастью» из Оттавы – 4,5 миллиона.
© Все права на текст защищены. При перепечатке или цитировании текста, обязательна ссылка на книгу «#ВеримВТампу. История Tampa Bay Lightning. 1992-2021» (ISBN 978-5-604-41359-3), издательство «Маска» и настоящую страницу.