Все что хочет Винни Лекавалье – это овсянка. Обычная овсянка.
Он идет по пустому ресторану на втором этаже российской гостиницы, временно ставшей ему домом. Лекавалье перехватывает миниатюрная официантка, чей голос такой-же тонкий, как и ее фигура.
«Кофе, Мистер Лекавалье?» говорит она с русским акцентом.
«Да,» по русски отвечает Венсан, «и … »
Овсянка. Как по-русски будет «овсянка»?
Надеясь, что познания официантки в английском больше, чем его в русском он произносит английскую версию, но остается непонятым. По лицу Лекавалье видно, что он опечален.
Звезда Молнии, один из лучших игроков в мире. Он зарабатывает 300 тысяч долларов (без налогов) в месяц, выступая в России во время локаута. Но он не знает, как заказать себе завтрак.
Венсан переходит на язык жестов, но как на этом языке произнести искомое слово «овсянка»? Лекавалье держит в руке невидимую чашу, одновременно прокручивая в голове все известные русские слова, чтобы хоть как-то облегчить задачу и себе и официантке. Наконец лицо официантки проясняется. Лекавалье наконец-то слышит русский вариант искомого слова, глубоко вздыхает, кивает и подтверждает, что он хочет именно овсянку. Он медленно закрывает и открывает глаза в знак того, что его хорошее настроение слегка испорчено.
Еще один день в России начался.
До тренировки остается менее получаса, поэтому Лекавалье быстро ест и натягивает до ушей зимнюю шапку с эмблемой Нью-Йорк Янкиз.
Покидая тепло отеля, он выходит в сырой и серый мир, напоминающий холодильник, который не размораживали несколько лет. От сильного ветра и отрицательной температуры щеки Лекавалье быстро розовеют. Выбрав себе более или менее свободный от снега путь он отправляется пешком по узкой улице.
«Опасайтесь машин,» говорит он корреспондентам St. Pete Times. «Они не останавливаются, чтобы пропустить пешеходов. И иногда они выезжают на тротуар.»
После четвертьмильной прогулки Лекавалье достигает своей цели – Казанского Спорт-Сарае, домашней арены его нынешней команды – Ак Барса.
Внутри его приветствует охрана дворца. «Они со мной», говорит Лекавалье, указывая на двух американских журналистов.
Охранник, выглядящий не старше 17 лет пропускает Лекавалье и его посетителей, говоря что-то по-русски. Лекавалье замирает на секунду, так как не понимает, то ли охранник разрешил проходить, то ли спросил о чем-то, а может быть, просто сказал что-то не относящееся к посетителям.
Лекавалье в недоумении смотрит на охрану, а потом принимает решение просто пройти мимо.
Качая головой Лекавалье говорит: «И вот так каждый день. Я ничего не понимаю».
Лекавалье чувствует себя неудобно до того момента, как добирается до раздевалки. Звук клейкой ленты, которую наматывают на клюшку, Linkin Park гремящий из колонок магнитофона, и, что самое важное, знакомая английская речь прибавляет ему уверенности.
Очень скоро он будет в единственном на Земле месте, где он чувствует себя комфортнее всего вне зависимости от прочих условий: на ледовой площадке
Вот уже на протяжении 4-х месяцев он выходит на российский лед. 24-х летний молодой человек перебрался из собственного дома на солнечном Харбор Айленд в гостиничный номер в пасмурной Казани, промышленного города с населением более миллиона человек, который расположен в центре России.
Каждый день он борется с незнанием сложного певучего языка, смертельно холодной зимой и с тем, что его друзья, семья и любимая девушка в восьми часовых поясах от него. Но Лекавалье не собирается сдаваться или уединяться, находя яркие стороны в своем опыте.
Это место кажется удивительным – такое ощущение, что солнце ушло на длительные зимние каникулы.
Здесь все другое. Хоккей. Люди. Язык. Погода. Пища. Лекавалье приспосабливается. Когда он заказывает спагетти, но не получает соуса – он использует кетчуп. Когда цыпленок пересушен — он накрывает его влажным полотенцем. Он никогда не пьет воду из под крана.
В японском ресторане неподалеку есть хороший суши-бар. Не так уж плох итальянский ресторанчик за углом с гордым названием «Венеция».
Что же касается языка, то Лекавалье старается больше времени проводить с НХЛ-овцами, многие из которых русские, хорошо говорящие по-английски. Они и помогают ему в незнакомой обстановке. Оставшееся время Венсан проводит в одиночестве в своем номере – чтение, прогулки по Интернету, переписка по электронной почте и просмотр фильмов на DVD – основное занятие Лекавалье в свободное время. Так и проходят очередные 24 часа.
«Первые недели было очень тяжело, действительно тяжело. Я начал подумывать, а не совершил ли я ошибку,» признается Лекавалье. «Не мог заснуть из-за смены часовых поясов. По той же причине не мог говорить с друзьями и родными по телефону – когда здесь ночь – там день и наоборот. Но сейчас прошло несколько месяцев и все в порядке. Мне здесь нравится. Я бы с удовольствием вернулся сюда еще раз.»
Он не обязательно должен был оказаться именно здесь. У него были возможности играть в Швейцарии и Чехии. Он также мог и вовсе не играть в хоккей, а веселиться на пляжах Флориды. Но ему понравилась идея пожить в России.
«Этот опыт – на всю жизнь,» говорит он. «И Казань оказалась хорошим местом, где можно было его получить».
Бедность – вот основная характеристика, которую смог дать Лекавалье окрестностям Казани. Большинство людей зарабатывает здесь суммы порядка 100 долларов месяц. Во многих домах в качестве занавесок используют покрывала, а сами окна кажутся такими непрочными, что кажется, будто порыв ветра разобьет их в мгновения ока. Небрежно вбитые ржавые гвозди свидетельствуют о том, то нечто подобное уже с ними происходило.
Но в самом городе все меняется. Через дорогу от гостиницы, где живет Винни расположен захватывающей красоты Казанский Кремль, где в свое время жили и Иван Грозный и Чингиз Хан.
Хоккейная команда Ак Барс принадлежит нефтяному концерну «Татнефть» и, по слухам, русской организованной преступности. «Ничего не слышал об этом, мне никто не рассказывал», смеется Венсан на просьбу прокомментировать этот слух.
Владельцы команды хотели сделать подарок к 1000 юбилею города в виде чемпионского титула, потратив колоссальную сумму лишь на то, чтобы клуб вылетел в первом раунде плей-офф. Ак Барс стал российской копией Нью-Йоркских клубов Янкиз (американский футбол) и Рэйнджерс, потратив 50 миллионов долларов – в несколько раз больше, чем любая другая российская команда и даже на 17 миллионов долларов больше, чем потребовалось Громовержцам, чтобы завоевать Кубок Стенли в прошлом году.
Казань подписала 15 НХЛ-овцев, включая партнеров Лекавалье по Тампе Николая Хабибуллина и Брэда Ричардса, Дэни Хитли и Илью Ковальчука из Атланты, Дариуса Каспарайтиса и Микаэля Нюландера из Рэйнджерс. «Это еще одна из причин, почему я приехал сюда,» говорит Лекавалье. «Здесь много ребят, говорящих по-английски. И сейчас это лучшая лига в мире.»
Лекавалье отговаривали от поездки в Россию, говорили, что люди здесь еще холоднее, чем погода, власти коррумпированы, а беспредел преступности еще страшнее, чем в негритянских районах Нью-Йорка.
«Ничего из этого правдой не является,» отрезает Лекавалье. «Мне говорили, что мне потребуется телохранитель и все такое. Сначала мне было немного страшно, а потом я понял, что все здесь совершенно не так. Люди здесь очень приятные. Я уже говорил, что я не всегда их понимаю, но их отношение ко мне и друг к другу понятно и без слов. Никто меня не беспокоит. Когда я иду по улице в 3 часа ночи – я чувствую себя в безопасности. Это здорово». (интересно, а что-бы сказал по поводу таких вот ночных прогулок главный тренер Ак Барса Зинетула Билялетдинов? – прим. Chelya).
Возможно и здорово. Но не всегда легко.
Когда Лекавалье в Казани, Россия представляется ему приятной страной. Венсан живет в пятизвездочном отеле «Мираж», по сравнению с которым гостиничные номера Нью-Йорка по 1000 долларов за ночь кажутся маленькими комнатами в общежитии. Огромная комната, обставленная по последнему слову дизайнерской мысли, спутниковой телевидение, скоростной доступ в Интернет.
Гигантский шкаф, вмещающий всю одежду Лекавалье, а при желании способный вместить и его самого без всяческих неудобств для немаленького, кстати, нападающего. Просторная ванная. На первом этаже ночной клуб и спортивный бар. Сауна и массажный кабинет – на втором. Хороший ресторан, меню которого может удовлетворить любого гурмана. Персонал гостиницы на том или ином уровне говорит по-английски и качество обслуживания соответствует уровню пятизвездочных отелей.
«Если бы не гостиница,» говорит Лекавалье, «Я не знаю, как бы мне удалось здесь жить.»
Не забудем и о местоположении гостиницы.
Через улицу типичный российский магазин, более напоминающий крытый блошиный рынок, где одна торговая точка переходит в другую. Но товары здесь те же самые, что и в американских магазинах. На расстоянии броска снежка от гостиницы, находятся несколько хороших ресторанов.
Ледовый дворец тоже недалеко от гостиницы. Лекавалье требуется всего 10 минут, чтобы встав с кровати добраться до раздевалки. Арена маленькая (всего 4 000 зрителей), но туалеты чистые а душ – горячий.
Большинство ледовых арен в России не слишком в плохом состоянии. Самая красивая арена в Петербурге, которая вмещает 14-тысяч зрителей. В Казани тоже строится современная вместительная арена, рассчитанная на 12 тысяч болельщиков, которая будет готова уже к новому сезону.
Самые худшие дворцы спорта в дальних уголках России, в Сибири, например. Один каток был настолько холодный, что Лекавалье не чувствовал ног во время игры и, по его словам, на нем замерзал пот.
«Болельщики никогда не снимают верхнюю одежду и головные уборы,» рассказывает Лекавалье.
«На той арене всего одна душевая кабина,» вторит своему новому другу голкипер Фред Братуэйт. «Когда я говорю ‘душевая кабина’ я имею в виду, что она так называется. На самом деле это только шланг, торчащий из стены, наподобие пожарного крана на кухне. Угадайте, какая вода идет оттуда, теплая или холодная.»
Гостиницы в Москве и Петербурге, где останавливаются команды вполне сносные. А вот в других городах, представленных в Суперлиге командами, порой бывает просто ужасно. Пища иногда не съедобная. Туалеты маленькие и грязные. Почти всегда 194-сантиметровый Лекавалье не умещается на кровати.
«Это точно не Марриотт,» с улыбкой отмечает Лекавалье.
Очень часто игроки берут с собой полотенца на выездные матчи. Однажды игрокам посоветовали взять на выезд туалетное сиденье. А однажды…
После игры в Новосибирске, у Лекавалье случился острый приступ кишечного гриппа прямо в ветхом аэропорту и ему потребовался туалет. Срочно.
Вбежав в комнату за дверью, на которую ему указали, Венсан обнаружил там только дырку в полу. Когда он завершил свое дело, то без восторга в глазах принялся рыться в бумажнике в поисках мелких купюр, поскольку туалетной бумаги не оказалось. Поход в туалет обошелся Лекавалье в 100 рублей.
В Казани состояние Лекавалье не улучшилось и его пришлось госпитализировать на один день на обследование.
«Эта больница… Я чувствовал будто я нахожусь в 30-х годах в старом Голливудском фильме,» рассказывает Винни. «Очень старая больница. Это был военный госпиталь. И там никто не говорил по-английски. Один генерал, который лежал в этой больнице был моим переводчиком. Я лежал в палате, где был одним единственным пациентом. Остальные, все военные, лежали в одной огромной палате, и их кровати стояли так близко друг к другу, что можно с трудом пройти. Людей носили на старых носилках. Наверное так же было и во время Второй Мировой Войны.»
Лекавалье рассказывает эту историю, которая любого американца повергла бы в шоковое состояние, пожимая плечами и улыбаясь. Люди, общающиеся с Лекавалье, давно отметили, что пожатие плечами означает, что Венсан бодр, оптимистичен и уверен в себе в этот момент.
Ему все нипочем. Погода – неплохая, еда – нормальная, люди – хорошие, хоккей – отличный, партнеры по команде — замечательные. Да, он был расстроен, когда его лучший друг Брэд Ричардс был вынужден вернуться домой еще в декабре, из-за травмы, но это случается, ничего не поделаешь.
В течение недели у него гостили родители. Еще неделю у него жила его любимая девушка. Его агент приезжал дважды. Это помогло скоротать дни. Но даже и без гостей с родины жизнь в России была не так уж и плоха..
«Разумеется, я скучаю по дому,» говорит Лекавалье. «Я скучаю по Тампе. Я скучаю по Монреалю. Но я уехал из дома в 14-летнем возрасте, чтобы играть в хоккей, так что за 10 лет я привык быть вдали от родных. И здесь все то же самое. Если бы не приехал в Россию, я бы все равно играл в хоккей.»
Лекавалье все-таки немного лукавит. Он, конечно, играл бы в хоккей, но в его жизни было бы не столько хоккея. В отличие от НХЛ, где тренировки продолжаются 45 минут и проводятся один раз в день, а остальное время ты предоставлен себе (плюс два дня без тренировок вообще), в России хоккейная жизнь проходит под девизом телекомпании CNN – «весь день, каждый день». Как и большинство российских команд Ак Барс тренируется, как минимум один раз в день, а чаще всего дважды в день ежедневно.
За все время пребывания в России (прибыл Лекавалье 25 ноября, а последний матч Ак Барса в сезоне состоялся 22 марта) у него было всего три дня выходных. Два из них пришлись на 10-дневную декабрьскую паузу в календаре.
«Я собирался съездить домой, но они предложили игрокам потренироваться,» говорит Лекавалье. «Мы тренировались все время, кроме двух дней.»
И вновь Венсан пожимает плечами и улыбается: «Я был не против.»
Громовержцы считают, что Джон Торторелла контролирует их, но в российском хоккее Торторелла бы выглядел как временный учитель в школе. Бывали случаи, когда за игроками даже шпионили.
«Было два или три командных собрания,» рассказывает Лекавалье, «руководство клуба говорило, что некоторые игроки долго сидели в каком-то клубе или были пьяны или еще что-то в этом духе. И это за четыре дня до игры! Что бы ты не делал, они обо всем знают.»
За день до игры игроков запирают на базе, больше похожей на военный гарнизон. Там они живут вместе, строго следуя установленному распорядку дня. Они ужинают около семи вечера, ложатся спать не позже 11, а утром вместе отправляются на лед на утреннюю тренировку. Потом вновь садятся в автобус, возвращаются на базу, обедают и отправляются на игру.
«Это традиция российского хоккея и это традиция всего российского общества,» рассказывает знаток русской души Дарюс Каспарайтис. «Все по расписанию. Когда я ходил в детский сад все дети ложились спать в одно время – хочешь ты спать или нет. Вот так.»
Зинетула Билялетдинов, звезда советского хоккея и бывший помощник тренера в Финиксе, тренирует Ак Барс в стиле, который можно было бы назвать «железным кулаком», если бы это была не Россия. Он свободно говорит по-английски, но внутри команды разговаривает только на русском. Во время тренировок и игр, а также на командных собраниях Билялетдинов обращается к команде только на русском, иногда оставлял Лекавалье отчужденным в том, единственном месте, где он мог чувствовать себя, как дома.
Когда Билялетдинов что-то говорил, Лекавалье не мог точно знать ругает ли тренер или хвалит, настраивает или просит, шутит или угрожает. Даже когда Билялетдинов молча рисовал игровые схемы на доске, Лекавалье чувствовал себя потерянным, поскольку не понимал о чем идет речь – об атаки или об обороне и какова его роль в данной игровой ситуации. Видео сессии? Забудьте.
Поэтому Лекавалье приходится сидеть, глядя вперед, стараться хоть что-то понять и сохранять серьезное выражение лица.
«Я никогда не иду выполнять упражнения первым,» делится секретами Венсан. «Я попросту не могу. Я жду, что делают ребята идущие передо мной и повторяю их действия.»
Если слова Билялетдинова очень важны, кто-нибудь из партнеров обязательно сообщит ему краткую версию («Он сказал не допускать потерь» или что-то в этом роде). В редких случаях, когда план Билялетдинова непосредственно связан с действиями Лекавалье, то он все-таки говорит с Венсаном по-английски.
«Нет необходимости что-то объяснять ему,» говорит Билялетдинов. «Он очень хороший хоккеист. Он знает что ему надо делать и сам. Я просто выпускаю его на площадку, а что делать в сложившейся на льду ситуации он прекрасно понимает сам. Он очень умный игрок. Он успешно адаптировался. Я не волнуюсь, что он будет делать что-то не так».
И не надо волноваться. Лекавалье действительно неплохо адаптировался, набрав 17 очков в 28 матчах. В любом случае, на льду надо опасаться только грязной игры. А грязная игра в Казани и в других городах Суперлиги гораздо более частый «гость», нежели в Калгари или Колмабусе. В Суперлиге запрещены драки. Нещадно караются жестокие силовые приемы. А вот удары клюшкой по рукам, по спине, по ногам – явление вполне обычное.
Несмотря на то, что у хоккея по международным правилам репутация атакующего и захватывающего, в России акцент делается на надежную игру в обороне, поэтому результаты хоккейных матчей часто напоминают результаты футбольных.
Далеко не все нарушения караются судьями, которые, по словам Алексея Ковалева могут быть куплены соперником.
«В большинстве случаев можно определить куплен судья или нет по первым минутам игры,» раскрывает собственную теорию заговора Ковалев. «Если в самом начале игры вы видите множество удалений против одной команды – значит судье заплатили. Если же в начале игры удалений не много – значит игра пройдет на честном уровне. В любом случае игра будет грязной, гораздо более грязной, чем в НХЛ. И гораздо более медленной. В общем здесь не все так весело и захватывающе, как в НХЛ, но в любом случае здесь хороший хоккей, если играют честно».
Ак Барс – это одна из команд «большой шестерки» демонстрирующих хороший хоккей. Команда входит в число элитных команд лиги, в чьих составах выступает немало НХЛ-овцев и амбиции которых подразумевают борьбу за чемпионский титул. Затем идут четыре или пять команд – середняков. Затем аутсайдеры.
Правило №1 Российской Суперлиги: Никогда не проигрывать аутсайдерам. Проиграешь – плати. Буквально. Лекавалье не рассказывал, но известно, что он и его партнеры были оштрафованы на 2 000 долларов за проигрыш команде из нижней части таблицы, несмотря на то, что это было первое поражение Ак Барса в 15 матчах.
Различие между командами из верхней части турнирной таблицы – нечто гораздо большее, чем положение в турнирной таблице. Команды из верхней части таблицы летают чартерными рейсами, играют на хороших аренах, останавливаются в хороших гостиницах.
«К счастью, в Казани организация первого класса,» говорит Лекавалье.
Команды из низов таблицы могут быть счастливы, если им платят зарплату. Одной из команд (Пермский Молот-Прикамье – прим. Chelya) не платили зарплату с марта 2004 года и игроки объявили забастовку. И их заменили совершенно неизвестными игроками, в большинстве своем, еще не выпущенными воспитанниками спортивной школы, и эти неизвестные играли против команды Лекавалье.
«Некоторым ребятам, как мне показалось, вообще было лет 13,» говорит Лекавалье. «Серьезно. Но они очень здорово играли против нас».
Так здорово, что кто-то из партнеров Венсана сидя на скамейке, мрачно пошутил: «Ребята, если мы сегодня проиграем этим детям, кому-то из нас придется прилюдно застрелиться».
К счастью это была лишь шутка. Ак Барс выиграл 7-3.
Несмотря на все недостатки, Российская Суперлига на данный момент – сильнейшая во всем мире. Локаут в НХЛ вынудил более чем 100 игроков отправиться в Россию, так что Лекавалье часто встречает знакомые лица.
«Я встречаю ребят, с которыми знаком по НХЛ, но иногда я не могу их узнать, поскольку не могу прочитать надпись на спине,» говорит Лекавалье. «Я узнаю их, только когда вижу лицо».
Когда это все-таки происходит, он понимает, что его мир – все же несколько другая реальность.
«Здесь совершенно другая игра,» объясняет Лекавалье. «Площадка больше, но здания меньше. Ты привык играть перед глазами 18 тысяч болельщиков, а здесь иногда приходится играть перед несколькими сотнями. В НХЛ мне нравится больше. После того, как я на себе прочувствовал все эти тычки клюшками, зацепы и захваты, я никогда не пожалуюсь на грязную игру в НХЛ.»
Не так давно Казань принимала действующего чемпиона – Омский Авангард, клуб из Сибири, где играет Яромир Ягр. Арена была набита под завязку, но ни этот факт, ни танцующие девушки из группы поддержки, не могли избавить от ощущения, что даже так этот матч сложно сравнить с матчем записных аутсайдеров НХЛ в выходной день, когда большинство горожан отправляется за город.
Ягр из Суперлиги был таким же, как и Ягр из НХЛ, сделав передачу и несколько раз блеснув оригинальным дриблингом. 4-й номер на спине Лекавалье тоже казался знакомым. Но вот общая атмосфера матча сильно отличалась от того, к чему привыкли североамериканские болельщики. Трибуны в основном занимались освистыванием своей команды, которая проиграла 1-4 (сделав не самый удачный подарок на 50-летие Билялетдинову, которому перед матчем были вручены цветы), и сообщением судье того факта, что по мнению болельщиков Ак Барса он относится к людям не совсем классической сексуальной ориентации.
Лекавалье сыграл неплохо, и о самом матче он отозвался подобным образом.
После матча Лекавалье попал в окружение любителей автографов, включая нескольких знакомых, которые помогали ему во время его пребывания в больнице. Он улыбается и общается со знающими английский так долго, как он может. Тем не менее, Лекавалье и его партнеры по команде не являются кумирами города, как это происходит в Тампе и Сент-Питерсберге. Его никогда не останавливают на улице. Девушки не названивают ему по телефону и не стучат в гостиничный номер по ночам.
Стряхнув несколько дюймов снега с машины Братуэйта, компания из нескольких игроков Ак Барса в составе Венсана, Фреда, Ильи Ковальчука и Дени Хитли отправляется на ужин. Три хоккеиста, ставшие в России хорошими друзьями разговаривают на английском во время поездки в японский ресторанчик.
«Я здесь только месяц, но я уже готов уехать домой,» жалуется Хитли. «Винни, не могу представить, как ты здесь живешь так долго.»
«Ты думаешь, что Винни крут?» отвечает за товарища Братуэйт. «Парень, я здесь с августа.»
Сегодняшний вечер по плану включает в себя хорошую еду, возможно бутылочку или две пива. Лекавалье сидит за столом и изучает меню.
Все что он хочет это суши. Любой вид суши. Официантка не уверена, что правильно поняла. Венсан выглядит опечаленным, но не так, как утром, при заказе овсянки. Во всяком случае, сейчас у него есть, у кого просить помощи. Он поворачивается к Ковальчуку.
«Кови, скажи ей, что я хочу,» говорит Лекавалье, указывая на меню. Ковальчук объясняет официантке. Венсан смотрит и внимательно слушает.
«Как я и говорил,» завершает Лекавалье, «это и есть моя жизнь здесь. Я не понимаю ни слова.»
Но как обычно все заканчивается хорошо. Он получает именно тот суши, который хотел. Пиво охлаждено до оптимальной температуры. Винни Лекавалье счастлив. Он прожил еще один день в России и знаете, этот день был совсем не плох.
Материал газеты St. Pete Times Tim Jones, Dirk Shadd
Перевод – Chelya.